Поколение Пу — это ху?

Фонд «Общественное мнение» написал социальный портрет молодых.

Еще с улицы, уровень мусора на которой поспорит с Неаполем, я услышала голоса чужой территории. Внутри огромной стеклянной коробки на всех этажах ТЦ «Европейский» двигалось, сидело в ресторанах, бродило по магазинам, обнималось, смеялось, говорило по телефонам, обступало как лес поколение, выросшее в эпоху Путина. Шли люди, неуловимо похожие, раскованные, веселые, казалось, присвоившие эту жизнь мимоходом, по безмятежному праву недавней явки в мир. Здесь, в гигантском центре продаж, инаковость нового ареала, казалось, висела в воздухе.

Фонд «Общественное мнение» (ФОМ) недавно завершил первый этап исследования самого свежего слоя российского общества, полуофициально обозначенного как «поколение ПУ». Возраст — от 16 до 25. География — столица и провинция. Сознательный опыт — минувшие восемь лет. Выясняя жизненные ориентиры, социологи предложили участникам расположить 33 ценностно окрашенные слова по убыванию значимости. Первые семь мест заняли: «семья», «брак», «дружба», «деньги», «любовь», «карьера», «успех». Последние два — «творчество» и «духовность».

Итак, настоящий триумф новой российской государственности пришел в нежном шорохе купюр из банкомата, зуммерах сетевых соединений, под марш Мендельсона. Социология не врет: не при Горбачеве, не при Ельцине, а именно при Путине удалось похоронить Страну Советов. Ее конец наступил не в Беловежской Пуще, а вот теперь, когда улицы, кафе, самолеты заполнились людьми, которые хотят и умеют жить для себя.

Новое поколение отменило идею построить справедливое общество, существовать ради всеобщего счастья. С нею ушло неравнодушие к общественному устройству и боль за его несовершенства. В тени вертикали, под звуки перелицованного гимна подросло поколение ярых приверженцев материального, программных себялюбцев, разумных эгоистов, людей частного пространства. Оно точно по Руссо — продукт местных обстоятельств. Его взгляд — взгляд пользы на бесполезность.

Каких-то восемь лет — и будто не было нашего пресловутого «особого пути». Сократили число уроков литературы в школе? С «поколением ПУ» попрощались Евгений Базаров, Андрей Болконский, Макар Девушкин. Сократили русский язык? Стихи и проза молодых стали такими, будто на русском не писали ни Бунин, ни Мандельштам, ни Бродский. Тем, кто полагал, что в России духовности больше, чем где бы то ни было, пора проститься с этим ласковым мифом. Важнейшей моделью всеобщности и всемирной отзывчивости стала Сеть.

Новое поколение объединяет не идеалы, а голод. Голод на право отличаться от отцов, их скучливой участи, скромных возможностей, стесненных движений. Голод на право выбирать самому, покупать на свои, обладать и принадлежать по личному выбору. При этом люди по-прежнему занимаются искусством, наукой, самопознанием, только все более тонкий слой считает это ценностью бытия.

ФОМ и директор его проектов, доктор социологии Лариса Паутова, констатируют множество отдельных сегментов сообщества, от пофигистов до философов, от тех, кто не хочет ничего, до тех, кто стремится к самореализации. В центре — человек, считающий важнейшим социальное признание, качественное образование, прочный достаток и крепкую семью.

Замечательно, казалось бы. Семья — не только ячейка государства, но и часть либеральной идеи. Тот, кто ценит семью, нуждается в защищенности. Тот, кто любит успех, хочет отделаться от сиротского опыта «предков». Но когда дух времени, сказал Роберт Музиль, представляется новым, он на самом деле лишь меняет ливрею. Эгоизм, замечено, — самое надежное свойство человеческой личности. И, вопреки двум тысячелетиям христианства, все еще непобедимое. В сознании тех, кто будет определять жизнь России в первой трети ХХI века, отвлеченным ценностям, похоже, места нет. Серьезным исключением служит лишь понятие «справедливости». Что до «свободы» — она ближе к концу списка, после «стабильности».

Мир всегда бросал человеку вызов. То чума, то война, то терроризм, то прогресс науки. Человек всегда существовал на краю. Сейчас «край» как никогда оснащен технически. Среди новых вызовов новой реальности, полагают футурологи, выживут сообщества и государства, в которых присутствует наибольшее число творчески ориентированных личностей. Один из немногих позитивных прогнозов старика Тоффлера — надежда, что мир в крови и слезах начнет двигаться к новой гуманитарности.

На этом пути — единственном, в сущности, —наших молодых, как вчера старых, по-прежнему морочит бес «догоняющего развития», лишая возможности «догнать» главное.