Теодор Курентзис: У нас в Сибири — намоленное пространство единомышленников

Теодор Курентзис, родом из Афин, — воплощенное подтверждение того, как глубоко родственны наши культуры. С четырех лет он сидел за фортепиано (мама — преподаватель Афинской консерватории) и вскоре был очарован русской музыкой.

Эта любовь решительно погнала его в Санкт-Петербург к великому педагогу Илье Мусину, из класса которого вышли и Юрий Темирканов, и Валерий Гергиев, и еще десятки знаменитых дирижеров. Курентзис стал для Мусина последним и любимейшим учеником.

В Петербурге небогатому греческому студенту жилось непросто: женился-развелся... В 2001 году приехал пытать счастья в Москву. Начал с гостеприимной «Геликон-оперы», откуда его никто не выживал как опасного конкурента (что вообще-то у нас в порядке вещей). Ныне 38-летний Курентзис — один из самых знаменитых дирижеров в России.

С 2004 года он — музыкальный руководитель Новосибирского театра оперы и балета. Создал в нем «свой» камерный оркестр Musica Aeterna, играющий старинную музыку в аутентичной манере, и хор The New Siberian Singers.

За последние годы Курентзис провел более двадцати мировых премьер новых сочинений. Очередная состоится 3 и 4 мая на сцене МХТ им. Чехова: «Реквием» Алексея Сюмака памяти жертв Второй мировой войны. Курентзис встанет за пульт одного из лучших оркестров мира — Российского национального.

— Как греку работается в Сибири? Казалось бы, у вас были такие возможности в Москве!

— В провинции люди более наивны, более старательны. Они еще не переели. Здесь, в Москве, 15 миллионов народу. А город-то — на 5 миллионов. Жило бы пять, было бы хорошо… И вот в таком столичном сумбуре ценные вещи пропадают, понимаете? Выбор огромный, но 95% мусора, а вместе с ним выкидывают жемчуг. В провинции не так. Именно поэтому там так чутко воспринимают современное искусство, не всегда легкое для понимания.

— Недавно вы провели в Новосибирске свой фестиваль Musicа Aeterna — в честь пятилетия вашего камерного оркестра. Антон Батагов, московский композитор и превосходный пианист, исполнял там партиты Баха…

— Я такого концерта никогда в жизни не слышал. Все сидели с открытым ртом… Гений!

— Но почему Батагов отказывается играть в Москве?

— Мне он ответил так: «Если я буду играть, что я захочу, никому это не будет интересно». Его сфера — чистое искусство. Расстояние от нынешней культуры Москвы до Антона — как от футбольных переживаний за «Манчестер Юнайтед» до психологии Райха с его учением о свободно текущей жизненной энергии.

В Москве такие люди, как Батагов, чувствуют себя беззащитными. А у нас в Новосибирске сорганизовалось намоленное пространство единомышленников.

— То есть вся надежда на провинцию?

— Я уверен, если мы ждем российского ренессанса в хорошем смысле слова, — он начнется с провинции. Все ставки должны быть сделаны на Пермь, Екатеринбург, Новосибирск, Нижний Новгород. Это города, где живут очень талантливые люди. Там много молодежи, жадной до знаний. Государство должно дать возможность получить их.

— Вас не увидишь ни в театрах, ни на концертах. Вы куда-нибудь ходите?

— Летом всегда стараюсь побывать на Афинском фестивале, на Авиньонском; в Германии смотрю спектакли Димитра Гочева, Томаса Остермайера. В Москве любил ходить на спектакли Анатолия Васильева. Это мой любимый режиссер. Я рискую пойти на спектакль, только если уверен, что получу духовный заряд. А так ходить — время зря терять

— В октябре в Большом театре должна была состояться премьера моцартовского «Дон Жуана» в постановке Васильева, и вы там объявлены дирижером. Эту постановку очень ждали. Вы знаете, что Васильев недавно разорвал контракт?

— Очень жаль. Тем более что я теперь в подвешенном состоянии, что касается «Дон Жуана».

— Он очень сложный человек?

— Для меня совершенно не сложный.

— Есть другие режиссеры, с которым вы мечтали бы поработать?

— Гротовский. Но его уже нет в живых. Есть в Германии такая Андреа Мозес, оперный режиссер. С удовольствием поработал бы с Йосси Вилером и Серджо Морабито, они сейчас возглавили Штутгартский оперный театр. С Андреа Брет. Мы с ней и Морабито мечтаем поставить «Травиату», чтобы там были три разные Виолетты. Никак не совпадаем по времени.

— Вы теперь почти не бываете в Москве. Начали много работать за рубежом?

— Скоро у меня премьера «Кармен» в Баден-Бадене. На фестивале в Брегенце с режиссером Дэвидом Паунтни мы ставим оперу советского композитора Моисея Вайнберга «Пассажирка». Почему это выдающееся произведение никогда не шло в России, для меня абсолютная загадка (см. справку. — Ред.).

Осенью первый международный тур с лучшим в мире оркестром Густава Малера. И «Так поступают все женщины» Моцарта в Баден-Бадене.

А потом — вообще сумасшедший дом: четыре или пять постановок в Театро Реал в Мадриде: «Иоланта», «Макбет», опять «Пассажирка», «Тристан и Изольда», «Индийская королева» Пёрселла. В Цюрихе — «Леди Макбет Мценского уезда». В Мюнхене — «Макбет». Ла Скала приглашает подирижировать «Раймондой» Глазунова, Парижская опера — балетом «Орфей и Эвридика», знаменитой постановкой Пины Бауш.

Потом начнется второй тур с оркестром Густава Малера — надеюсь, подключим и Москву. В апреле 2011 года — премьера нового балета Десятникова в Большом. В Лионе буду дирижировать «Александром Невским» Прокофьева с демонстрацией фильма Эйзенштейна. В Мюнхенской филармонии у меня — Чайковский и Прокофьев…

— Расскажите о «Реквиеме», который будет исполняться в МХТ.

— Алексей Сюмак — талантливый композитор, немного моложе меня, я его давно приметил. Не хочу хвастаться, но это я выдвинул его на грант «Акция» по поддержке театральных инициатив, которым занимались Евгений Миронов и Чулпан Хаматова. На фестивале «Территория» в 2008 году Серебренников поставил на «Винзаводе» оперу «Станция», которую я заказал Сюмаку. После этого я начал общаться с Серебренниковым, а он — сотрудничать с Сюмаком. Теперь — будет «Реквием». Это древний жанр, исконно — григорианская заупокойная месса. У нас будет не только современная музыка Сюмака, но и тексты, исполняемые выдающимися артистами: знаю, что приедет Джереми Айронс… Тексты — это не моя часть, но партитуру я видел и уверен в ней.

— Как вы все успеваете?

— У меня много контрактов и обязанностей. Но все они таковы, что каким-либо образом подпитывают и мой дух.

— Ваш младший брат, композитор Вангелино, так же творчески фонтанирует?

— Он пишет о-очень сложную электроакустическую музыку… Живет между Прагой и Берлином.

— А мама иногда приезжает на ваши премьеры?

— Она очень занята по работе, но была на спектакле «Дон Карлос», которым я дирижировал в Парижской опере. Этим летом наконец обещала приехать ко мне в Москву.

Справка «Новой»

Моисей Вайнберг (1919—1996) родился в Варшаве, в семье музыканта, бежавшей от кишиневских погромов. В 1939 г. вся семья погибла в нацистском лагере смерти Травники, а ему чудом удалось эмигрировать в СССР. Был женат на дочери Соломона Михоэлса Наталье. В 1952 г. был арестован по обвинению в «еврейском буржуазном национализме» и выпущен после смерти Сталина. Вайнберга высоко ценил Д.Д. Шостакович, посвятивший ему свой квартет.

Опера «Пассажирка» написана в 1968 г. по автобиографической повести Зофии Посмыш, которая рассказывает о случайной послевоенной встрече бывшей узницы Освенцима с надзирательницей на палубе корабля, плывущего в Бразилию. Шостакович считал «Пассажирку» шедевром. Но ее мировая премьера состоялась лишь в декабре 2006 г. в Доме музыки — в концертном исполнении солистов, хора и оркестра Московского академического Музыкального театра им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко под управлением Вольфа Горелика.