Декабристы: «первенцы русской свободы» на содержании сектантов-мракобесов
Прошло уже почти две сотни лет с того дня, как группа бунташных аристократов обманом вывела на Сенатскую площадь Санкт-Петербурга солдат, а споры и пересуды вокруг этой «недо-революции» не утихают по сей день.
Прав был Василий Васильевич Розанов, оставивший в своих записках такую оценку: «…Александр Македонский с десятью тысячами воинов решил завоевать монархии персов. Что нам, русским?! – у нас Пестель и Трубецкой с гвардейским экипажем решили завоевать Россию!... И пишут об этом, и пишут, и мемуары, и всякие павлиньи перья…». А давайте, господа, попробуем разобраться с этими полу-комичными персонажами, со всеми этими «первенцами свободы» безо всяких «павлиньих перьев», без идеологической шелухи и прочих интеллигентских придыханий, а?... Равно, как и без демонизации участников и руководителей декабристского заговора, без конспирологических теорий про «масонов» и «тайное мировое правительство», без длиннобородой дугинщины и истеричной прохановщины. Не слабо? Тогда – вперёд!
Декабристский заговор, как известно, вызревал не год и не два. Однако, к тому моменту, когда будущие «русские якобинцы» только-только приступили к созданию своих «тайных обществ», в России уже более века действовала целая сеть самых настоящих тайных обществ с разветвлённой агентурой и прекрасно отлаженной системой оповещения. Общества эти, хорошо законспирированные, вели свою тайную войну против правительства, Династии и Православной Церкви. Наконец, эти тайные общества имели в своём арсенале собственное религиозно-мистическое учение (хотя и достаточно рыхлое и синтетическое), которому отводилась роль официальной религии в случае победы этих деструктивных сил над силами Добра и Порядка. Нет, господа, мы говорим не о масонах – мы говорим о сектантах-раскольниках.
Известно, что никакой единой «старообрядческой церкви» нет, и никогда не существовало: раскол породил бесчисленное число всевозможных течений, групп, группочек, всевозможных «согласий» и сект, многие из которых вобрали в свою практику самые дикие и тёмные предрассудки, откровенно еретические, а то и вовсе дохристианские традиции и обряды. При желании, можно проследить у многих групп «родовые черты» манихейства и богумильства, катарской ереси, а то и вовсе зороастрийские практики. Находясь на нелегальном положении, превратившись, по сути, во «внутренних эмигрантов», в диаспору, все без исключения раскольнические группировки унаследовали и черты, свойственные любой диаспоре. При этом, как бы ни отличались «догматы» разных раскольничьих группировок, сект и «согласий», идеологическая составляющая (если можно так выразиться), была единой: официальная, очищенная Патриархом Никоном от мракобесия Церковь почиталась «антихристовой», а каждый Государь из Дома Романовых объявлялся новым «антихристом», врагом «истинной веры», с которым надлежало вести борьбу.
Со второй половины XVII и до конца XVIII столетия эта борьба вспыхивала в виде «стихийных народных восстаний» против представителей государственной власти. Достаточно вспомнить бунт казаков-староверов под предводительством Разина, захват разинцами и «капитонами» Соловецкого монастыря, стрелецкий старообрядческий бунт в Москве, мятеж казаков-раскольников под предводительством Кондратия Булавина, Чумной бунт в Москве, во время которого был убит архиепископ Амвросий, или печально знаменитую «пугачёвщину». Этот «раскольничий джихад» продолжался сначала в Царстве Московском, а затем и в Российской Империи более века.
Однако раскольничьи группировки занимались не только подстрекательствами к бунту, но и строили свои параллельные финансовые и хозяйственные структуры. Уже к концу XVIII - началу XIX столетия некоторые секты уже контролировали целые отрасли экономики, а их главы имели солидные состояния. Причина проста: в ряде и сект практиковали обряды самоуничтожения либо оскопления адептов, имущество которых затем поступало в распоряжение общины. Особое место в этом ряду занимает секта скопцов, члены которой подвергались изуверным «хирургическим операциям» по удалению детородных органов, от описания которых мы воздержимся.
На фото: члены секты скопцов, лишённые причиндалов принявшие т. н. "большую печать" - мущина с отрезанными половыми органами и женщина с отрезанными молочными железами. Фотография из полицейского архива, нач. ХХ в..
Уже во времена царствования Императрицы Екатерины II и Императора Павла I в руках руководителей секты скопцов скопились финансовые средства, и немалые, что позволило им монополизировать тогдашний судно-ростовщический рынок в Империи (и – мой привет всем, рассуждающим всерьёз о «евреях-ростовщиках», которые сидели в те годы за чертой оседлости и не могли даже мечтать о таком размахе!). Схема была проста: скопцы предлагали «помощь», например, крестьянам, попавшим в долги или желающим выкупиться у помещика – в обмен на согласие присоединиться к секте, пройти ритуал «наложения печатей» (т. е., оскопления) и передать секте своё имущество после смерти. Уже в начале XIX столетия крупные финансовые воротилы-скопцы Ненастьев, Костров, Солодовников жили в Петербурге, где продолжали вовлекать в свои сети уже и жителей столицы, в том числе, и лиц, принадлежавших к высшему свету. Через рядовых членов секты, служивших в богатых домах, руководители скопцов собирали любую информацию, которая могла бы им пригодиться. Попавшим в затруднительное финансовое положение лицам предлагался кредит – на тех же условиях, о которых мы говорили выше (интересно, что проценты по кредитам скопцы-ростовщики списывали в обмен на привлечение должником в секту новых лиц из числа родственников или друзей). Информация, собираемая скопцами, могла также быть использована против тех, кто начинал проявлять слишком большой интерес к деятельности секты: скопцы не брезговали ни шантажом, ни «информационными вбросами».
Уже в 1816 году скопцами была предпринята серьёзная попытка не просто вмешаться в государственные дела, но захватить контроль над верховной властью в Империи. Через вовлечённого в секту камергера Елянского Императору Александру I был предложен проект так называемой «Церкви Таинственной», суть которого сводилась к следующему: скопцы предлагали себя на роль некоего тайного ордена, который будет осуществлять контроль за всей жизнью Империи. Для этого полагалось учредить некий «феократический образ правления»: членов секты постригать в монахи и рукополагать в священство; затем эти лица должны были занять роль «духовников» при каждом более менее крупном начальнике в Империи и «от Божьего имени» руководить его действиями. Все нити от этих «духовников» должны быть сосредоточены в руках руководителя секты Кондратия Селиванова, который, в свою очередь, скромно предлагал свою кандидатуру в качестве такого же «духовника» при Самом Государе Императоре.
На фото: портрет "гуру" секты скопцов, лже-"христа" Кондратия Иваныча Селиванова, выполненный кем-то из адептов в начале XIX века.
Реакция Императора Александра на этот «проект», как нетрудно догадаться, была вполне естественной и предсказуемой: Елянского признали душевнобольным и отправили на принудительное лечение, а в отношении скопцов был начат сбор следственных материалов. Увы, по началу расследование не имело успеха, так как у секты нашлись высокие покровители, а против не в меру ретивых следователей в ход пускался заранее собранный компромат. Всё изменилось после того, как на пост военного губернатора Санкт-Петербурга был назначен генерал Милорадович – человек неподкупный и с безупречной биографией. Не смотря на то, что скопцы пустили в ход все доступные им средства, в биографии Милорадовича не нашлось ни одного «тёмного пятна», используя которое, Генерал-губернатора удалось бы отстранить от расследования. Не помогли и вмешательства высоких покровителей, которые Милорадович попросту игнорировал, действуя от имени Государя – и уже к 1819 году, благодаря собранным петербургским полицмейстером Горголи доказательствам, начались аресты лидеров столичного скопчества. Аресты и обыски показали, насколько мощной и влиятельной была сила, вызов которой осмелился бросить Милорадович: так, при обыске у одного только скопца-процентщика Потолицына было изъято 18 миллионов рублей в золотых монетах и ассигнациях – сумма, по тем временам, огромная! Уже к 1820 году верхушка скопчества была полностью ликвидирована, Селиванов сослан на вечное покаяние в монастырь Суздаля.
«При чём же здесь декабристы? – спросит читатель, – и какое вообще имеют отношение к этой изуверной секте они – передовые люди своего времени, несшие в российское общество идеалы Просвещения?»
Самое прямое, ответим мы. К секте скопцов, отрезавшей женщинам молочные железы, практиковавшей выжигание своим адептам половых органов калёным железом, составившей миллионы на ростовщичестве и шантаже, господа декабристы имеют самое прямое отношение. Для начала, вспомним о том, что на вторую половину царствования Императора Александра I приходится небывалый всплеск интереса к мистике: то здесь, то там возникают какие-то спиритические кружки, тайные общества, масонские ложи. Окопавшиеся в столице скопцы-раскольники чувствуют себя в этой ситуации, словно рыбы в воде: к тому же Кондратию Селиванову ежедневно совершают паломничество толпы экзальтированных аристократов, чтобы побеседовать со "святым старцем" (вам, господа, это ничего не напоминает?). Тем же, кому просто "бесед" мало, кому хочется пощекотать нервы, за отдельную плату позволяется тайно наблюдать за дикими ритуалами оскопления парней и девок, мужиков и баб. Как было установлено следствием, многие, очень многие из будущих декабристов были весьма охочи, и до таких "бесед", и до этих садистических зрелищ.
На фото: ритуальный скопческий инструмент, с помощью которого производилось "наложение печатей".
Вспомним и о том, что 14 декабря 1825 года на Сенатской площади графа Милорадовича убил ни кто иной, как Пётр Каховский – человек, промотавший в прах своё состояние и погрязший в долгах. О том, что смерть Милорадовича – это «расплата за расправу над Кондратием Селивановым», открыто говорил в те дни весь Санкт-Петербург. В том, что Каховский, будучи полностью зависимым от своих кредиторов, просто «привёл приговор в исполнение», сомневаться не приходится. Недоумок Каховский просто совершил оплаченное убийство: не за деньги даже, а за то, чтобы кредиторы смилостивились и списали с него долги – вместо того, чтобы – pardon! – в прямом смысле слова, не привели в исполнение свою угрозу отрезать незадачливому должнику яйца. А никаких иных кредиторов, кроме скопцов-ростовщиков, на тот момент в столице Империи, попросту, не существовало. По сути, Петру Каховскому просто предоставили возможность выбора, каким именно образом он "оплатит проценты": примкнёт к секте и согласится на изуверный ритуал оскопления - или возьмёт на себя роль убийцы того, кого скопцы считали своим главным врагом. Понятно без пояснений, что именно выбрал неврастеник Каховский - особенно, если учесть, что этот персонаж, готовивший себя на роль "тираноубийцы", панически боялся боли даже от булавочного укола. Да и собственные яйца, как говорится, ближе к телу…
На фото: Каховский стреляет в графа Милорадовича, посланного к бунтовщикам в качестве парламентёра.
Действительно, Милорадович и полицмейстер Горголи обезглавили секту скопцов, арестовав её главных руководителей – но, увы, не уничтожили её полностью, оставив корни. Это показало следствие над декабристами: так, выступивший на стороне мятежников Лейб-гвардии Егерский полк являл собою, фактически гнездо сектантов. Стало известно и о том, что именно в тех полках, которыми командовали и в которых служили участники путча, на протяжении нескольких лет агитация проповедников-скопцов велась, едва ли, не открыто. Таким образом, «ударная военная сила дворянской революции» по какому-то странному стечению обстоятельств, одновременно являлась и наиболее «обработанной» сектантами-изуверами. Случайно ли это совпадение?
Вряд ли. Мы вынуждены признать то, что, помимо финансовой зависимости многих участников антиправительственного и антимонархического заговора 14 декабря 1825 года связывало и нечто большее. Что именно? Те, кто знаком с текстом «Русской Правды» Павла (Пауля) Пестеля, будет очень удивлён, узнав о том, что она едва ли, не полностью списана с того самого проекта «Церкви Таинственной», который скопцы пытались навязать Императору Александру I в 1816 году. Разница только в том, что прагматичный Пестель не счёл нужным прибегать к иносказаниям, и вместо «духовников», которые «получают откровения Божьи», назвал вещи своими именами, предлагая наводнить весь государственный аппарат будущей Республики тайными шпионами и сверх-шпионами, которых надлежало приставить к каждому начальнику.
Можно только гадать, какие такие секретные договорённости существовали между руководителями декабристского путча и раскольниками-сектантами: может быть, в обмен на финансовую поддержку заговора скопцам-ростовщикам было обещано легализовать их ссудный бизнес – а может быть, законспирированную структуру скопцов предполагалось инкорпорировать в шпионскую «службу безопасности» пестелевской «республики». А может быть, и ещё что-то – для нас сейчас не столь важно, что именно. Для нас важно другое: на протяжении двух с половиной столетий – с середины XVII и до начала ХХ века – «хранители древнего благочестия» не только работали на разрушение институтов государства, но и субсидировали любые начинания и любые радикальные группировки, начинавшие борьбу против правительства. Вспомним раскольника-миллионщика Савву Морозова, финансировавшего большевиков и прочих бомбистов, вспомним сарообрядца-депутата Государственной Думы Гучкова, явившегося за отречением к Императору Николаю II. Вспомним и «министров-капиталистов», составивших кабинет Временного Правительства… Поэтому и в том, что раскольничья община скопцов инвестировала свои средства в путч 1825 года, нет для нас ничего удивительного.
Единственное, что может показаться удивительным нам, нынешним – это то, что не смотря на очевидные факты, которые нам известны сегодня о деструктивной роли так называемых «декабристов», не смотря на выпирающие изо всех щелей официального «декабристоведения» очень и очень нелицеприятные факты, нас не просто продолжают пичкать байками о «первенцах русской свободы», но делается это за счёт платимых нами налогов. Государственное финансирование «Иркутского Музея декабристов» - тому ярчайший пример. Впрочем, это тема уже для другой публикации…
