Лучше смерть, чем СИЗО?
Правду говорят: шила в мешке не утаишь. За сутки-двое по разным каналам, включая Интернет, расползлась информация о том, что 22 января в Ангарской исправительной колонии №14 65 заключенных–тувинцев – порезали себе вены на предплечьях и животах.
ЧП даже не районного масштаба, согласитесь! Не припомню другой такой массовой протестной акции в местах лишения свободы.
25 января члены общественной наблюдательной комиссии по осуществлению контроля за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания (ОНК) Игорь Ванкон и автор этих строк посетили ИК-14, чтобы разобраться, что именно произошло в прошедшую субботу в колонии.
Начальник ГУФСИН по Иркутской области генерал-лейтенант ВС Павел Радченко подтвердил в телефонном разговоре факт массового членовредительства, пояснив, что серьезно травмированных среди заключенных нет.
Нам выделили на посещение ИК-14 и общение с заключенными три часа, с 18 до 21 ч. Мы спросили, в каких отрядах есть пострадавшие тувинцы. Провожающий ответил, что во всех. Зашли в помещение отряда №2. Объяснили, кто такие, какова цель визита, спросили, хотят ли заключенные пообщаться с членами ОНК. Тувинцы согласились. По-русски они говорят сносно, понятно все, о чем шла речь. Мы успели пообщаться с двумя молодыми людьми. Они подтвердили, что 22 января каждый из них нанес себе ранение в область предплечья и живота. Мы попросили показать порезы. Раны на руках были забинтованы, по количеству проступившей крови было ясно, что порезы весьма глубокие. Спрашиваем, что случилось, почему решились на крайний шаг. Они поясняют: причина в незаконном, по их мнению, давлении на осужденных со стороны замначальника ИК-14 по безопасности Бабеева. Он, по словам наших собеседников, грозил отправить их, первоходов (в ИК-14 содержатся заключенные, имеющие одну судимость), в другие ИК через иркутский следственный изолятор. Что из себя представляет СИЗО-1, заключенные знают из собственного опыта. Там, по их словам, не просто бьют. Там издеваются, унижают, опускают, применяют пытки. «Лучше здесь, в ИК, сложить голову, чем попасть туда в пресс-хату. Меня отец и мать, да и все родственники, такого обратно не примут, лучше умру», – говорили нам собеседники.
В чем они виноваты, за какие грехи их могли перевести из ИК-14 в другое учреждение или СИЗО-1, они и сами не знают. По их мнению, одна из причин такого к ним отношения – их национальная принадлежность. Здесь просится аналогия с недавними событиями, произошедшими в Москве, на Манежной площади, – это тревожный сигнал для власти не только в столице, но и у нас, в провинции.
Наши собеседники говорят, слух такой прошел, конкретные фамилии зэков-тувинцев назывались, поэтому они не стали дожидаться, верный слух или нет, и вскрылись. 65 тувинцев из 78. содержащихся в ИК-14. Кому-то из них накладывали швы на раны, кого-то просто перевязали. Помощь оказана всем.
Спрашиваем, зачем они прибегли к такому виду протеста. Отвечают: чтобы вы о нас услышали, пришли к нам, вмешались: в СИЗО-1 мы не пойдем. Почему не жаловались письменно в ОНК, уполномоченному по правам человека? Жаловаться бессмысленно – считают они. Не все письма уходят по адресу. Проблемы этим не решаются, а, наоборот, усугубляются. И мы вновь услышали самую часто произносимую в ИК фразу: «Вы уйдете, а нам здесь оставаться. Тех, кто посмел рот открыть, будут прессовать».
Посреди разговора я спросила, могу ли сфотографировать резаные руки и животы моих собеседников. Они согласились. Спросила разрешения на это у нашего сопровождающего подполковника ВС Олега Крюкова. Тот категорически отказал. Под диктофон переспрашиваю о причине отказа. На включенный «Панасоник» Олег Владимирович отреагировал, мягко говоря, странно: он схватил меня за руки, пытаясь вырвать диктофон. На моей памяти уже нечто подобное было: года 3-4 назад я фотографировала бандитскую иномарку, сожженную, видимо, народными мстителями. Братья-разбойники пытались мне препятствовать, хватали за руки, выдергивали фотоаппарат. Там были бандиты, а тут – подполковник при исполнении. Выражение лица – примерно то же...
В общем, наличие диктофона в руках и фотоаппарата в сумке он посчитал достаточным основанием для досрочного прекращения нашего диалога с осужденными. Пришлось вернуться в кабинет начальника, вслух процитировать соответствующую статью Федерального Закона 76-ФЗ о статусе и полномочиях ОНК.
Через несколько минут мы все же вернулись в отряд №2, договорили с заключенными. Они находились в том же помещении. Но их было уже не двое, а человек двадцать. И не только тувинцы, но и русские. Сопровождающие сотрудники колонии оставались за прикрытыми дверями, поэтому разговор получился откровенный, без цензуры, оглядки, страха репрессий. Если коротко, суть его такова: заключенные больше всего опасаются сотрудников колонии, беспредела с их стороны. Главный бабайка – Бабеев. Он застращал всех, обещает сломать всех непокорных заключенных.
О чем говорили еще? Биты все. И в СИЗО, и при «прописке» на зоне. Здесь заставляют работать практически задарма. Месяц работы без выходных – и зарплата, которой не хватает на сигареты. Заявлять претензии правозащитникам нельзя. О приходе на зону посторонних контингент предупреждают условными тремя звонками. Вот и перед этим визитом, за час до нашего появления в ИК-14, местный народ был предупрежден: лишних вопросов не задавать, отвечать шаблонно – премного довольны, у нас все замечательно, жалоб нет. Разговор членов ОНК с большой группой осужденных – это возможность избежать персональных репрессий. Спрашиваем, добились ли они чего хотели своей протестной акцией? Они, похоже, и сами не уверены. Но одно знают точно: если бы вскрывшихся было человек 5-10, этот инцидент замяли бы с легкостью. Раскидали бы по углам, может быть, в назидательных целях отправили на другую зону. А спрятать 65 вскрывшихся – это не шутка. По факту произошедшего в ИК-14 уже работала прокуратура, взяты объяснения случившемуся у участников протестной акции.
Об этом продолжаем разговор уже в кабинете начальника. Спрашиваю о том, что из себя представляет одиозная фигура Бабеева. Здоров ли замначальника, адекватен ли? Заключенные в голос уверяют, что нет. Нельзя такому нервному, легко возбудимому товарищу с людьми работать, особенно, когда их много и они так провоцирующе беззащитны. Начальник учреждения отвечает твердо: офицер Бабеев в учреждении работает около десяти лет, «работоспособный, нормальный мужик, с опытом работы, адекватный, а что жалуются на него – так у него должность такая». Это, видимо, вторая сторона медали. В противовес коллективному мнению осужденных.
Подводим итоги визиту, спрашиваем, что намерен делать начальник ИК для исправления ситуации. Видимо, отвечать ему, как руководителю, придется. И не только ему.
Хорошо, если руководство ГУФСИН задумается всерьез о кадровых проблемах и их последствиях. Хорошо, если назовут вещи своими именами: то, что произошло 22 января в ИК-14, – это массовый бунт, а не досадная история о том, как «поцарапались» несколько десятков заключенных. Беспричинно.
Свою оценку произошедшему должна дать прокуратура. Сделают выводы и члены ОНК: это их прямая обязанность и гражданский долг – вовремя выявлять конфликты и способствовать их разрешению, указывая пенитенциарному руководству на перегибы системы, от которой страдают все, и обычные жители в том числе.
Специально для тех, кто будет выискивать в данной публикации повод подать на автора в суд, еще раз уточняю. Все, о чем идет речь в этом материале, – это есть мое личное мнение по поводу произошедших событий.
Ирина Сутырина
Р.S. В ИК-14 мы обязательно вернемся. И, видимо, не раз. В качестве санитаров и миротворцев. Будем решать проблему, которая официально не существует, – проблему межнационального общения. Меня, как члена ОНК, сотрудники ГУФСИН убеждают: тувинцы – народ не простой. Со своими национальными особенностями менталитета. Их не поймешь, силой не загнешь. Вот и не знаю, кто более цивилизован: человек в погонах, стремящийся сломать, или тувинец, которому лучше умереть, чем жить дальше, потеряв в застенках свое мужское и человеческое достоинство...
Газета «Свеча» №3 от 27.01.2011г. г. Ангарск
